Русские архивные материалы в Париже

« Обзоры » Татьяна Гладкова (Париж) Лев Мнухин (Москва) ак это не покажется странным, но в Париже, остававшимся в течение десятилетий крупнейшим центром русского рассеяния, нет Русского архива, где в одном месте были бы собраны документы и материалы по истории русской эмиграции. Одной из причин такого положения можно считать тот факт, что уже в 1923 г. был создан в Праге Архив русской эмиграции (впоследствии Русский заграничный исторический архив), куда из разных стран и городов, в том числе и из Парижа, уходили соответствующие материалы, документы, периодические издания. А русские архивы, которые все-таки собирались в Париже отдельными союзами и обществами, в итоге объединить не удалось. К тому же перед второй мировой войной многие личные архивы известных деятелей, вместе с владельцами, пересекли океан и осели в Америке. Литературный архив, который в 1930-е годы стал складываться в Тургеневской библиотеке, был вывезен немцами во время войны.        В настоящее время материалы по русской эмиграции во Франции разбросаны по многочисленным французским архивам. Если говорить о государственных архивах, то следует, в первую очередь, назвать архив Министерства иностранных дел, архив Национальной библиотеки во Франции, архив Префектуры Парижской полиции, архив Международной библиотеки современной документации в Нантере. С архивом Министерства иностранных дел авторам не довелось познакомиться, поэтому в этом случае ограничимся отсылкой читателя к работе А.В.Беляевой .        В архиве Национальной библиотеки хранятся документы и материалы, связанные с деятельностью Лиги Наций, с работой официальных и юридических организаций по приему и трудоустройству беженцев, проблемами получения нансеновских паспортов и т.п. Здесь же хранится отчет полиции "по изучению жизни русской колонии во Франции с 1925 по 1961 гг." Есть дела русских эмигрантов, участвовавших в различных политических движениях, как в России, так и за границей (наблюдения парижской полиции в 1920 -1930 гг.), лиц, заподозренных в сотрудничестве с большевиками в 1937-1940 гг.(среди них встречаем досье на известного музыковеда и литератора П.П.Сувчинского, французского журналиста и редактора Бориса Суварина и др.) и т.п. Среди личных фондов русских деятелей культуры выделяется архив уже упомянутого нами П.П.Сувчинского. Архив большой, включает в себя рукописи, фотографии, рисунки художников, письма и автографы на книгах. Среди представленных имен - Ремизов и Пастернак, Прокофьев и Стравинский, Бердяев и Цветаева, французские деятели культуры и многие другие.        В архиве Префектуры Парижской полиции хранится значительный массив документов, отражающих жизнь русских в Париже, начиная с 18-го века . Если говорить о двадцатом веке, то это, в подавляющем своем большинстве материалы, аналогичные тем, которые хранятся в Национальной библиотеке, и полученные в результате многолетнего наружного наблюдения со стороны парижской полиции как за отдельными политическими, общественными и военными деятелями, так и за целыми организациями. В период 1920-1940 гг. здесь были составлены отчеты о возникновении и работе различных эмигрантских комитетов, съездов и собраний, военных организаций, полковых и кадетских объединений, русских учебных заведений, инженерных и студенческих обществ, органов печати, Русской православной церкви и христианском студенческом движении и др. В одних случаях, это могла быть краткая информация, типа: "Объединение 8-го кавалерийского дивизиона. Образовано в 1928 г. Зарегистрировано такого-то числа. Председатель Э.Тамбиев. Адрес - 47, рю дю Коммерс. Количество членов - 7" с припиской, что в деятельности Объединения и его членов ничего направленного против властей не замечено. В других случаях информация носит более подробный характер. Например, справка о деятельности Русского высшего технического института в Париже включает в себя краткие сведения по истории его основания на базе Русской политехнической школы (официальное открытие по документам - 2 июля 1931, торжественное открытие - 4 октября 1931 г.), количестве студентов, условиях преподавания на русском и французском языках, стоимости обучения по годам и т.д. Кроме того, приложены краткие справки о руководителях института: директоре А.Лера, администраторах П.Н.Финисове и П.Ф.Козловском. По каждому персонажу также дается приписка о его политической благонадежности, наличии или отсутствия проявлений антисемитизма. Подобная информация представлена по целому ряду учреждений и организаций. В архиве можно обнаружить справки на митрополита Евлогия, журналиста и редактора В.Л. Бурцева, одного из руководителей организации витязей во Франции - Н.Ф.Федорова, церковного и общественного деятеля, профессора А.В. Карташева и др.        Более подробно следует остановиться на архиве Международной библиотеки современной документации в Нантере (в 15 минутах езды от Парижа), который начал складываться в последнее десятилетие и в настоящее время находится в стадии обработки. По этой причине этот архив еще практически не изучен специалистами. Наиболее важным и интересным его фондом является архив Комитета помощи русским писателям и ученым во Франции, игравшего заметную роль в жизни русского литературного Парижа.        Деятельность Комитета помощи русским писателям и ученым началась в августе 1919 года. Это была, если не считать Красный крест, едва ли не самая первая организация русских эмигрантов первой волны в Париже. Такие крупные и важные профессиональные объединения и общества взаимопомощи, как Российский торгово-промышленный и финансовый союз, Союз русских адвокатов за границей, Земско-городской комитет помощи были организованы спустя год-два, а многие другие, в том числе и Союз русских писателей и журналистов, и того позже. Комитет ставил своей задачей: организовывать материальную и моральную поддержку, развивать связи с писателями, учеными и учебными заведениями, оказывать помощь в получении образования.        Непосредственным поводом для создания Комитета, а вначале в течение года это была просто Комиссия по распределению, явилась присланная в Париж Американским Фондом помощи российским литераторам и ученым сумма в 1000 долларов для выдачи ссуд деятелям науки, литературы и искусства. В состав Комиссии вошли Н.В.Чайковский (пред.), Р.М. Бланк (казначей), барон С.А. Корф, гр. А.Д. Нессельроде, С.А. Иванов, А.Н.Толстой, В.Л. Бурцев и И.В. Шкловский (Дионео). Позже в эту Комиссию вошла еще группа лиц: В.Н. Бунина и И.А. Бунин, В.С. Гоц, М.А. Алданов, И.И. Фондаминский (Бунаков), М.С. Цетлина, М.О. Цетлин.        В середине 1920 года Комиссия была преобразована в Парижский Комитет помощи русским писателям и ученым. Председателем его был избран Н.В.Чайковский, казначеем С.А. Иванов, секретарем М.А. Алданов. Почетным председателем Комитета был приглашен министр Эдуард Эррио. Первые документы архива, согласно хронологии, могут рассказать, что свою деятельность Комитет начал со сбора одежды для беженцев-писателей и их семей и отправки ее в Константинополь при прямом участии В.Н. Буниной.        Интересны документы, свидетельствующие о финансовой помощи Комитету со стороны правительственных учреждений и общественных организаций Франции. В 1922 году в Комитету удалось привлечь несколько десятков французских влиятельных друзей русской культуры. В том же году французские коллеги организовались в особую группу под именем "французской секции" Комитета. За период с января 1922 по январь 1923 года в кассу Комитета поступили значительные суммы от Бюро французских драматических писателей и Общества французских писателей.        Протоколы заседаний, а в отдельные периоды времени заседания Бюро Комитета проходили еженедельно, дают основную, обширную информацию о деятельности Комитета, которую он осуществлял с момента своего образования вплоть до 1934 года. Помимо своей непосредственной финансово-благотворительной деятельности, Комитет принимал участие в культурной жизни русской эмиграции во Франции, самостоятельно организуя вечера, балы, собрания в память крупных событий русской духовной жизни. Отдельный раздел архива образуют собственно прошения, написанные писателями и учеными. Здесь присутствуют практически все известные имена, среди которых Бунин, Алданов, Чириков, Шестов, Мережковский, Цветаева, Ходасевич, Шмелев и др . Есть и совсем незнакомые читателям авторы. Письма встречаются самые разные: простые лаконичные, подробные, с описанием бытовых обстоятельств, письма-ходатайства за коллег. Порой это настоящий крик души.        Множество писем, помимо свидетельств трудного материального положения писателя или ученого, содержат самые различные биографические сведения, порой краткую библиографию печатных трудов, подробности того или иного факта из жизни, как в России, так и в эмиграции. Некоторые из этих сведений позволяют дополнить или уточнить существующие биографии авторов прошений.        Конечно, далеко не все письма писателей несут какую-то важную информацию. Скажем, у Цветаевой - все прошения одинаково кратки: "В виду крайней стесненности в средствах прошу Комитет не отказать мне в пособии" (19 января 1926), "В виду трудного материального положения покорнейше прошу Комитет о выдаче мне пособия" (12 ноября 1926) и т.д. Последнее письмо сопровождается припиской: "Очень прошу Комитет поддержать Марину Ивановну, положение которой в настоящее время очень трудно (недостаточность заработка литературного, двое детей и т.п.). Бор<ис> Зайцев".        И это далеко не единичный случай заботы собратьев по перу друг о друге. За ту же Цветаеву ходатайствовали в разное время Л.И. Шестов и Н.А.Бердяев, М.С.Цетлина и М.А.Алданов. При этом личные антипатии отходили на второй план. В другой папке находим документ, в котором Зайцев просит за поэтов Валентина Горянского и Николая Рощина, а за самого Бориса Константиновича в наиболее тяжелый период его жизни хлопочут Тэффи и Алданов. "Обеспечить хоть немного жизни" И.Шмелеву просит у Комитета Бунин. Иван Алексеевич не отказывает в своем ходатайстве, похоже, никому, в первую очередь, конечно, своим близким коллегам. Он хлопочет за Александра Федорова, председателя Союза русских писателей и журналистов в Болгарии, за Евгения Чирикова, Александра Амфитеатрова и др.        Полную и точную картину основной деятельности Комитета дают приходные и расходные ежегодные отчеты ревизионной комиссии и казначеев, расписки в получении денег от благотворителей и другие финансовые документы. Среди тех, чья помощь Комитету была наиболее ощутима, известный меценат Леонард Розенталь, хозяйка литературного салона и издательница М.С. Цетлин, адвокат М.Л. Гольдштейн, доктор И.И. Манухин и др.        Расходную часть составляли ссуды и пособия писателям и ученым, помощь Союзу русских писателей и журналистов, помощь родственным организациям за пределами Франции. За 10 лет, с 1921 по 1930 годы, было удовлетворено 1320 ходатайств. Интересным представляется анализ прошений по персоналиям (неоднократные обращения за пособием А. Ремизова, М. Цветаевой, К. Бальмонта, единичные заявления других писателей, одно-единственное Нины Берберовой и т.д.)        Описывая деятельность Комитета, нельзя не упомянуть о двух его нереализованных проектах, идеи которых возникли в период благоприятного материального положения Комитета, который пришелся на 1927-1928 годы. 15 декабря 1927 г. Бюро Комитета обратилось "ко всем своим друзьям, ко всем своим обычным жертвователям, ко всем добрым русским людям в эмиграции… отозваться щедрыми денежными взносами" на создание собственного книгоиздательства Комитета, которое служило бы, как говорится в обращении, "поддержкой творческого труда писателей и ученых". Напомним, что еще в начале 1920-х Комитет смог выпустить "Русский сборник", содержащий рассказы Бунина, Куприна, А.Толстого, Алданова, Мережковского и Шмелева, стихотворения Гиппиус, Тэффи, М. Цетлина и др. Мысль создать русско-французское издательство под эгидой Комитета была тогда же поддержана Эдуардом Эррио и Полем Буайе, был даже составлен план изданий на ближайшие годы. Однако ни в начале, ни в конце 1920-х годов проекту не суждено было осуществиться.        Другой проект был связан с учреждением Пушкинской премии, которую Комитет намеревался ежегодно вручать в ознаменование "Дня русской культуры" автору научного труда по истории русской культуры. Пособие в размере до 5000 франков должно было способствовать изданию этого труда в шестимесячный срок, при этом Комитет не имел никаких прав на поступления от продажи издания. Данный проект также не был реализован, во всяком случае, никаких документов на этот счет в архиве мы не обнаружили. « Назад | Далее »